Дневник онкобольного-3

(Продолжение)

Разговор с лечащим врачом

Он был недолгим:

— Ну что же, Алексей Владимирович, волю в кулак, надо оперироваться.

— Я уже понял. Надо, значит надо. Но впереди Новый год, не хочется на праздники в больнице лежать.

До Нового года оставалось 8 дней…

— Рискованно. Стеноз до 5 миллиметров, в любой момент может развиться кишечная непроходимость.

— Это я понимаю, сейчас позвоню коллегам.

Набираю телефон доктора, с которым проработал вместе более 10 лет.

— Привет! Слушай, у вас место в операционной найдется на ближайшие дни? Надо очень, мне лично.

— Тебе?! Ты что? Что случилось?

— Опухоль нисходящей со стенозом.

— Ну, ты даешь! Правда, что-ли? Какой стеноз?

— Вполне серьезно. Просвет кишки около 5 миллиметров. Да вот неохота перед Новым Годом в больницу ложиться-то.

— Ты что? 5 миллиметров? А если на праздники непроходимость? Куда привезут? Да еще стому выведут на брюшную стенку и потом все восстанавливать. Короче, я сейчас в операционную иду, часа через два тебе перезвоню.

Через два часа раздался звонок.

— У нас тут больная снялась с операции, так что берем тебя послезавтра, переводись. Завтра после обеда поступаешь, послезавтра утром оперируем.

Иду к доктору и сообщаю результаты переговоров. Благодарю за внимание к моей персоне, говорю, что, по всей вероятности, мне в отделении гастроэнтерологии делать больше нечего, пойду домой, а за документами заеду завтра.

Дома семейный совет, звонки родителям, надо их предупредить. Понимаю, что будут волноваться, но не сообщать тоже нельзя. И супруга, и родители были очень взволнованы, похоже, даже больше, чем я. Понимаю, что операция предстоит серьезная, но сразу настроил себя на благополучный исход. Я знал хирургов, которым предстоит меня оперировать, знал предполагаемый объем операции и ее особенности, знал, что может последовать за операцией… Возможно, поэтому и был относительно спокойным, насколько можно оставаться спокойным в такой ситуации.

Операция

День накануне операции был насыщенным. Сначала к гастроэнтерологу за документами. Потом на работу — уладить самые срочные дела и поговорить с начальством. Поставить машину в гараж… И вот я уже в приемном отделении оформляюсь на госпитализацию. Медсестра приемного отделения, увидев меня, сначала улыбается, приветствуя, потом меняется в лице, прочитав диагноз на направлении. Меня проводят в палату и оставляют одного со своими мыслями и ожиданиями.

Один я недолго. Приходит лечащий врач, осматривает, расспрашивает, записывает, успокаивает. Приходит заведующий отделением. Расспрашивает, успокаивает, делится планом операции. Да я и так представляю, что завтра будет происходить, но все-таки немного не верится, что все предстоящее имеет самое непосредственное отношение ко мне. Это меня завтра положат на операционный стол, это у меня завтра будут удалять опухоль, так мешающую мне нормально жить в течение последних месяцев. Неужели это будет со мной?

Пришла жена. Волнуется, переживает, теперь уже я ее успокаиваю. Говорю, что не надо волноваться, что все будет хорошо, что хирурги опытные и таких операций делали уже сотни.

Зашел анестезиолог. Послушал, померил давление, спросил про другие болячки помимо той, что привела меня на больничную койку. Немного поговорили о жизни.

И вот вечер. Медсестра принесла таблетки, которые надо выпить перед сном, пригласила в клизменную — такой порядок. После прополаскивания кишечника готовлю себя к завтрашнему дню — сбриваю волосы на всей площади от шеи до…, короче говоря, до лобка включительно. Смешно выгляжу в зеркале с бритым животом — как египетская кошка — лысый, правда, не такой страшный. Укол перед сном и я засыпаю сном младенца.

Утром опять очистительная клизма, контроль качества бритья и ожидание. Пить нельзя, есть нельзя, а как назло, что-то захотелось колбаски и солененького огурчика. Врачи ушли на первую операцию. Слоняюсь по коридору или просто сижу в палате в ожидании своей очереди. Заходили другие доктора, болтали и ненавязчиво старались успокоить. Такое ощущение что все вокруг волнуются, кроме меня. Мне уже было не то чтобы все равно, но как-то уже и не столь волнительно. Жена заходила уже два раза, просила позвонить, когда придут делать премедикацию (укол наркотика перед наркозом). Она работает тут же, тремя этажами выше, поэтому может проводить меня прямо до дверей операционной.

Позвонил родителям, сказал, что через час-два меня будут оперировать, и пообещал, что как только отойду от наркоза, сразу же перезвоню и доложу о своем состоянии.

И вот, когда уже очень хочется есть и пить, когда уже начинаю скучать от того что за мной так долго не приходят, открывается дверь, входит медсестра со шприцем:

— Премедикация.

Только укололи и через пару минут приезжает каталка — уже за мной. Успел позвонить жене, сказать, что за мной приехали. И вот тут уже пришлось раздеться совсем в присутствии людей, которые много лет видели меня только в белом халате, галстуке, иногда в операционном костюме. Колоноскопия по сравнению с этим — пуританское облачение. Нательный крест и обручальное кольцо отдаю жене, с этим тоже нельзя на операционный стол. На каталке, прикрытого простынкой, меня провозят по коридору, на лифте поднимают в оперблок, там перекладывают на другую, опять накрывают простынкой и ввозят в операционную. Кругом все знакомые лица. Все стараются улыбнуться и подбодрить.

Перебираюсь на операционный стол. Тут же руки бинтами привязывают к подставкам по бокам операционного стола, одевают манжету аппарата для измерения давления, датчик пульса на палец… Подходит анестезиолог с подключичным катетером в руках.

— Алексей Владимирович, пожалуйста, голову поверните влево, вдохните, выдохните, задержите дыхание…

… Открываю глаза — как в тумане вижу надо мной людей в масках.

— Не дышите, самостоятельно не дышите! Не надо дышать!

Пытаюсь понять, почему нельзя дышать, почему изо рта и носа у меня торчат какие-то трубки, где я и что вообще происходит. Понял что я уже в реанимации, закрыл глаза и вновь провалился в глубокий сон.

Алексей МАКСИМОВ

(Продолжение следует)